Неудивительно, что наше отношение к Великому посту сводится к времени, когда некоторые вещи, например, мясо, жиры, танцы и развлечения, запрещены, – пишет протопресвитер Александр Шмеман. – С «положительной» точки зрения Великий пост рассматривается как время, когда мы должны исполнить свои религиозные «обязанности» исповеди и Причастия. Больше сил тратится на приготовление постных блюд и на пасхальное разговенье, чем на сам пост и приготовление к участию в тайне Воскресения Христова.
Пост, как физическое лишение пищи, совершенно бесполезен без его второй, духовной стороны. Главное – в сосредоточении на молитве, устремлении к Богу. Всякий, кто исполнял такой пост – хотя бы немного, – знает, что этот аскетический пост, вместо того, чтобы ослаблять, создает в нас известную легкость, собранность, трезвость, радость и чистоту. Пища принимается действительно как Божий дар. Мы постоянно направлены в тот внутренний мир, который необъяснимо сам питает нас.
КТО НЕ ПАДАЛ, ТОТ НЕ ПОДНИМАЛСЯ
Следует помнить, что сколь бы ни был ограничен пост, если это настоящий пост, он поведет к искушениям, к слабости, к сомнениям и к раздражительности.
Вера, не победившая сомнений и искушений, редко бывает настоящей верой, – добавляет священник. – Как часто люди начинают поститься с энтузиазмом, но отпадают после первой неудачи. Я сказал бы, что настоящее испытание веры наступает после первого падения. Если после такой неудачи, уступив своему голоду и страстям, мы начинаем все снова, не обращая внимания на то, сколько ошибок мы совершили, то рано или поздно наш пост принесет духовные плоды.
Поэтому лучше и безопаснее начинать с минимума – только слегка выше наших естественных возможностей – и мало-помалу усиливать пост, чем сразу, в начале поста вознестись слишком высоко и затем разбиться, падая назад, на землю.
Пусть лучше пост будет ограниченный и скромный (скажем, не 40 дней, а хотя бы неделю), но зато последовательный и серьезный.
МЫ СЛИШКОМ ЗАНЯТЫ, ЧТОБЫ ДУМАТЬ
Если христиане прежних времен жили, по большей части, в мире тишины и молчания, дававших им возможность полностью сосредоточиться на внутренней жизни, то современные христиане должны приложить особые усилия, чтобы получить хоть сколько-то возможные молчание и тишину. Современные люди слишком заняты даже для того, чтобы умереть.
– Недавно меня пригласили к женщине, находящейся на смертном одре, – рассказывает протоиерей Владимир Берзонский. – Она знала, что умирает, врач сообщил семье, что ее дни сочтены. Я приготовился говорить с ней о смерти, что происходит, о чем учит Церковь, что открывает нам Библия, каково состояние ее души при принятии святого Причастия, но – увы. Она рассказала мне только о том, что медсестры не всегда вежливы, подушка слишком жесткая, питание отвратительное, – она говорила обо всем, кроме надвигающейся смерти.
Великий пост – время размышлений и молитвы, это шанс изменить привычки к растительному существованию, к пассивному поглощению всего, что показывают в телевизоре.
Мир наш неимоверно болтлив и суетлив, а мы постоянно утопаем в словах, которые утратили свое значение, а следовательно, и свою силу. Поэтому мы будем судимы и за наши слова: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Мф. 12,36-37).
